Встреча Общества некрополистов 1 октября 2016 года

1 октября 2016 года состоялась очередная встреча Общества некрополистов. Вышло так, что начали мы её на Люблинском кладбище, а закончили... в "Крольчатнике".       - Где-где? - могут раздаться голоса. И на это можно ответить: вы не ослышались, но ничего ужасного, и об этом чуть позже.      На Люблинском же Общество некрополистов проводило встречу впервые, хотя многие из нас на этом кладбище в разные годы побывали с поисковыми целями, а у кого-то здесь похоронены родственники.       Нельзя сказать, что все, кто бывал на Люблинском, единодушно называли его очень уж интересным, но и там упокоились люди, оставившие заметный след. С другой же стороны, могу сказать, что Люблинское никто серьёзно не изучал, и кто знает, какие сюрпризы оно может преподнести исследователям.       На Люблинском мы ощутили шествие первых дней золотой осени. Еще несколько дней назад деревья пребывали в летнем наряде, а сегодня так и хочется сказать: листья перед глазами желтеют, а затем ветер срывает их и бросает нам под ноги.      Прежде всего, коллег интересовали две могилы, в одной покоятся родители актёра Олега Даля, который родился в Люблино, ещё до вхождения этого Подмосковного города в состав стремительно расширявшейся Москвы. Вторая могила - зоолога-натуралиста Петра Александровича Мантейфеля (1882-1960).       К сожалению, я 1-го октября на встречу прибыл с опозданием, и не смог принять участия в поисках могил упомянутых людей. Впрочем, говорить о поисках не совсем корректно, поскольку они никогда не переходили в разряд утерянных, просто это мы не знали, где они на Люблинском. Не обошлось без наведения справок в конторе кладбища, где коллеги пообщались с заведующим. Андрей Симонов не мог не удивиться, узнав, что похороненный на Люблинском лже-герой Г.М. Гриняев явно по недомыслию каких-то работников, из списка похороненных на Люблинском Героев Советского Союза перекочевал в список Героев России. Если бы эти работники переместили товарища Гриняева из списка Героев в список рядовых пенсионеров, это было бы и правдиво, и справедливо, но когда среди Героев - лже-герой, и его имя перекидывается из одного списка героев в другой, и почти никому нет дела, что этот герой - липовый, то понимаешь: происходит, мягко говоря, нечто нехорошее.      Искать могилы родителей Олега Даля и П.А. Мантейфеля долго не пришлось, хоть они и не на центральной аллее. У них вполне хорошие, не требующие реставрации памятники, но сразу видно, на могиле П.А. Мантейфеля посетители если и появляются, то крайне редко.      Потом мы не смогли не зайти на участок, где похоронены военнопленные, умершие в разные годы или расстрелянные. Там аккуратный газон с невысокими гранитными крестами.      После заглянули на могилу ныне почти забытого болельщика «Спартака» Егора Свиридова (1982-2010), застрелянного выходцем с Кавказа. Его гибель вызвала настолько широкий общественный резонанс, что даже сам В.В. Путин (тогда премьер-министр РФ) был вынужден вмешаться в разгорающийся этнический конфликт. И даже пригнал дагестанскую молодёжь на свежую могилу Егора Свиридова, и они были вынуждены положить на могилу цветы... Сейчас на ней памятник.      Не смогли мы также не побывать и на могилах спортсмена Николая Тищенко и рок музыканта Александра Монина, у последнего на лавочке изображены ноты.       Обсуждалась на встрече и назначенная на 2-е октября поездка в село Ярополец под Волоколамском, а также другие важные для нашего сообщества вопросы.      За то время, что мы находились на Люблинском кладбище, мы гуляли только по правой его стороне, если условно делить кладбище на две части, считая их границей центральную аллею. Быть может, мы воздали бы должное и левой стороне кладбища, но, если честно, особого желания гулять здесь долго - ни у кого не было. А Пётр предложил прямо с Люблинского поехать на Расторгуевское кладбище, где попробовать найти могилу поэта Михаила Дидусенко. На Расторгуевское поехали четверо, Пётр, Я, Лена и Наташа.       На этом кладбище я уже бывал, первый раз в детстве, летом 1976 года, а второй 13 мая 2010 года. Естественно, за 6 лет, что прошли с последней поездки, я совершенно забыл, что на самом деле официальное название кладбища Видновское. А Расторгуевским его называют местные жители. Но вот, что интересно, если спросить кого-то из них, где находится не Видновское, а именно Расторгуевское кладбище, они начинают вспоминать ещё какие-то кладбища, пытаются описать путь к ним, но при этом, кажется, не помнят, что Расторгуевское и Видновское, это одно и то же кладбище. Так что нам пришлось немного поколесить, да ловлей "языков" позаниматься. Да и дорожные затруднения на МКАДе заметно сократили время нашего пребывания на Видновском (Расторгуевском). Кстати, именно его местные называют "Крольчатником", также как и располагающийся рядом пруд. Говорят, когда-то давно здесь водились зайцы, и местные жители ловили их в расставленые среди могил силки...       Видновское (Расторгуевское) кладбище встретило нас тишиной. Возле главного входа - воинский мемориал.      А вот каким образом однажды решили вопрос с газом для вечного огня.       Контора кладбища, где мы надеялись узнать о захоронении Дидусенко, оказалась закрытой - опоздали. А работяги, к которым обратились, смогли лишь подсказать номер участка, где и по сей день хоронят бомжей или неопознанных людей. Почему нас интересовал именно этот участок? Да потому, что поэт Михаил Дидусенко и был бомжом (местные его так и называли Миша-бомж). Когда он в 2003 г. умер, его тело 2 недели пролежало в морге, а затем было похоронено на Видновском кладбище, не исключено, что на участке для бомжей, хотя в другой публикации говорится, что друзьям поэта всё же удалось похоронить его по-человечески, т.е. не как бомжа.       Вот как выглядел М. Дидусенко незадолго до смерти. И - одно из его стихотворений. *** Я открываю долговую книгу: Сегодня двадцать пятое, вчера Залётный вихорь сонного шишигу, Как бы играя, выдул со двора. Прозрачный столбик брения и щепок Любил кружиться в солнечном луче. А по ночам под щёлканье прищепок, Под вздохи смеха в порванном мяче Я просыпался и мечтал, глазея, — Шумела кровь на гребешке волны: Я был заброшен, словно Мангазея, На дальний брег неведомой страны. Плыл жёлтый месяц в перекрестьи рамы, И вырастал, и полнился луной, И освещал языческие храмы, Где на заборах череп костяной. Спешил шишига, сухонький и бойкий, И ворон был, и чёрный кот Омлет. Несли ко мне запивки и опойки Под щёлканье прищепок-кастаньет. И пил я воду — мёртвую, живую, А мне казалось, набираюсь сил. — Ты не жируй. — А я и не жирую, — Один из них со мною говорил... Уже рассвет, как самовар, мурлыкал, И самовар нашёптывал, Баюн: — Ну, что тебе на побережье диком, Средь ледяных, забытых Богом дум?      Конечно, могилу Дидусенко хотелось бы найти, но поскольку контора закрыта, а простые работяги и знать не знают, ни о каком Дидусенко, а время дня заставляет посматривать на часы и думать о скором наступлении темноты, мы ограничили своё пребывание на Видновском осмотром участка, где хоронят бомжей и тех, кого не удалось опознать (умер человек на улице, а документов при нём не оказалось). Самое интересное, что я этот участок помню, но в мае 2010 г. он не был таким заросшим как 1 октября 2016 г. И ещё, я только 1 октября узнал, чем он особенный, и ходил по нему с осторожностью, думая, что хожу по мертвецам. И переступаю плохо засыпанные ямы, которые когда-то были могилами, и даже опасаюсь провалиться в чью-то неглубокую могилу.       Одна могила на этом участке мне показалась знакомой, вернее не могила, а имя девушки - Нина Чернец. И точно, когда вернулся домой, открыл папку за май 2010 года, и нашёл в ней могилу этой девушки (прожила всего 21 год.). Вот какой была её могила в 2010 г.      А теперь...      На плите эпитафия - переделанное стихотворение Анны Ахматовой, которое звучит от лица этой девушки, и воспринимается её молитвой.      Могилу Михаила Дидусенко мы, увы, не нашли, но всё же остаётся надежда, что она не исчезла, как могилы других бездомных. Надо бы сюда как-нибудь ещё заехать. Вдруг повезёт.       В заключение ещё несколько фотографий. Двамал,      12-13 октября 2016 г.