Не известно почему, но в информации по старым Балашихинским кладбищам, Еврейское Салтыковское числится заброшенным. Официальные строки отчета о проверке состояния кладбищ городского округа, в отношении Салтыковского указывают: «закрытое, документы о закрытии отсутствуют, юридически не оформлено».
Именно статус «заброшенности» и побудил нас отправиться на исследование данного погоста. Хотя почему-то изначально возникли сомнения – заброшенное ли? Но против официальных данных, никаких аргументов не имелось.
В Салтыковку мы поехали в воскресенье. И здесь неведомые силы подсказали нам правильное решение. День субботний, в иудейской традиции является запретным (как и ночное время) для посещений кладбищ.
Найти погост оказалось не просто. О его существовании местная служба такси просто не знала, а по координатам, впала в растерянность и объявила, что машина может быть подана, но не ранее, чем минут через 40, в лучшем случае («Это вы в Салтыковке что ли?!»)
Местные жители, на наши расспросы, сразу представлялись «не местными», а помогла нам одна тетушка, которая долга размышляла, пыталась кому-то звонить, показывала в разные стороны, но в конце концов, донесла до нас правильное направление, пожелав «ангела в дорогу» и грустно посмотрев в след.
Вот как описано Салтыковское одним из его посетителей: «Папе повезло. Лежит он на богом забытом Салтыковском кладбище, расположенном в конце никак не помеченной улочки, прямо за высоковольтными проводами. Никто из прохожих понятия не имел, где оно. Они даже не знали, что тут в Салтыковке есть еврейское кладбище. Мы его чудом нашли, покрутившись пол часа вокруг пятачка размером в пару квадратных километров…»
Кладбище в Салтыковке основано в 1945 году, оно чисто еврейское, ни одного иноверческого захоронения на нем нет. Рассказывают, что когда старики подыскивали место, они исходили из представлений, что души иудеев сливаются по водам в Иерусалим. Кладбище было спроектировано на бывшем русле ручья, где есть естественный наклон в сторону речки. Несмотря на то, что на нем соблюдены все санитарные нормы, остается надежда, что души с приходом Машиаха (Мессии, потомка царя Давида) по водам достигнут таки Иерусалима.
Кладбище оказалось вовсе не заброшенным. Уже на обочине шоссе, при въезде, стояли несколько дорогих машин. У ворот было оживленно. Подходя, мы спешно пытались придумать некую «легенду» нашего интереса к этому месту на случай ненужных расспросов ибо гоев в нас было видно за версту.
На входе располагалась вполне обустроенная проходная с двухэтажным домиком администрации. На крытой проходной имелось несколько скамеек, в уютной зелени, некий «источник», оформленный в виде водопроводного крана и даже информационная доска с кучей всяких объявлений о режиме работы, условиях получения инвентаря, контактов священнослужителя и прочей соответствующей информацией.
Имелся при кладбище щуплый, но зоркий охранник, который поначалу было пытался следовать за нами на расстоянии, но потом поотстал. Никто нас не беспокоил, но не покидало ощущение, что мы непрерывно являемся объектами чьего-то незаметного пристального наблюдения.
Вообще, кладбище, для еврейской общины, уступает по своей значимости только синагоге. Везде, где возникает община, она стремится найти участок под кладбище, которое именуется Бейс-Ойлом («дом вечности») или Бейс-Хаим («дом жизни», очевидно, изначально эвфемизм «дом мертвых», несущий, однако, намек на вечную жизнь души).
Кладбище могло организовываться по-разному. Обычно ряды могил ориентировались с севера на юг, а сами захоронения – «головой» на запад, так чтобы воскресшие покойники, поднявшись из могил, смотрели бы в восточную сторону (где, согласно традиции, находилась Святая Земля) и могли бы сразу направиться в Иерусалим. Это, кстати, делает наиболее удобным чтение и фотографирование надписей перед полуднем, когда буквы и рельеф отбрасывают наибольшую тень.
Зачастую, попадая на иноверческое кладбище, мы задаемся вопросами о значении намогильной символики и особенности оформления захоронений. В данном обзоре, пользуясь случаем, хотелось бы рассказать немного о еврейских традициях обустройства захоронений.
Самым распространенным символом иудаизма, непременно встречающимся на всех еврейских надгробиях, является Маген Давид (щит Давида, звезда Давида) .
Мало известен то факт, что общепризнанным символом иудаизма, аналогичным кресту у христиан, звезда Давида стала лишь в XIX – начале ХХ века. Древнейшими же иудейскими символами, встречающимися на надгробиях и памятниках первых веков христианской эры являлись изображения, связанные с Иерусалимским Храмом: портал храма с двумя витыми колоннами. Эти мотивы были связаны с идеей воскрешения мертвых и восстановления Храма в мессианские времена. Среди символов, употребляющихся в средневековом еврейском искусстве, шестиконечная звезда встречается как орнаментальный мотив не чаще других изображений.
Другой традицией, связанной с иудейскими погребениями, является оставление на могилах камешков. Люди навещающие могилу, приносят их с собой и оставляют в знак того, что могила посещалась. Камешки очень разные – от обычных «голышей» до красивейших полупрозрачных самоцветов.
Традиционной формой надгробий является вертикальная плита-стела (мацева). По мимо нее встречается ящик-саркофаг, обелиск, и своеобразная форма «сапога», объединяющая «саркофаг» и стелу в одном камне причудливой формы (надгробия последнего вида нам найти к сожалению не удалось).
Поскольку рассматриваемое Салтыковское кладбище является относительно не старым (вторая половина ХХ века), на нем не встретишь старинных надгробий, но представляет интерес все же ознакомиться с традициями оформления памятников.
Первые декорированные стелы (мацевы) появляются в крупных культурных центрах Восточной Европы в конце 16 в. и несли в своем декорировании влияние Ренессанса. Надгробия того времени имели арочную форму, либо форму портала (ассоциации с Иерусалимским Храмом), а основным видом декорирования стел являлся растительный или архитектурный орнамент. На памятниках начала 17 в. появляются образные мотивы: львы, грифоны, изображения венков или корон.
Следует отметить, что камнерезное искусство в целом было тесно связано с другими видами народного искусства: резным деревянным декором и росписью плафонов синагог, металлических синагогальных люстр, золотошвейного узора занавесей (парохетев и капоретов), украшения свитков Торы, ритуальных предметов и утвари.
Изображения меноры (семисвечника) и шофара (ритуального духового инструмента в форме рога) впервые отмечены на надгробиях 2–3 вв. Позже на еврейских надгробиях изображались также свитки Торы, лулав (пальмовая ветвь), этрог (цитрусовый плод, символика райского сада), плод граната, нож для обрезания. На могилах кохенов доныне нередко изображают благословляющие ладони, на могилах левитов — сосуды для елея, жезл Аарона, музыкальные инструменты, на женских надгробиях — зажженные субботние свечи.
Благословляющие ладони.
Источник: http://www.videnovum.com/ukraine/medzhibozh-153/mogila-beshta-452
К середине и второй половине 19 в. Искусство декорирования мацев угасло.
Однако отдельные виды изображений, например, семисвечников, остается в традициях оформления надгробий до настоящего времени.
Запрет на изображения людей на надгробиях («не сотвори себе кумира и изображения» - вторая заповедь), давно отошел в прошлое. Практически все надгробия содержат изображения, очень много мраморных плит с ростовыми изображениями усопших. Желание людей увековечить облик родных, оказывается сильнее религиозных догматов.
Еврейская религия не регламентирует содержание эпитафий. Более того, мудрецы Талмуда подвергали сомнению саму необходимость в надгробном памятнике, поскольку этот обычай вызывал ассоциации с идолопоклонством. Тем не менее, к концу первого тысячелетия н. э. как в Европе, так и на Востоке складывается традиция еврейских эпитафий.
Отсутствие познаний в иврите, не позволило нам прочитать увиденные эпитафии, составленные на данном языке. Однако, традиционное назначение традиционной еврейской эпитафии – мистическое. Она должна способствовать успокоению души умершего на небесах и присоединению его к совокупности душ еврейского народа. Не случайно одним из эвфемизмов слова «умер» является «присоединился [к своему народу]», а непременным атрибутом эпитафии стало благопожелание «Да будет его/ее душа завязана в Узле Жизни [вместе с душами праотцев и праведников]». Еврейская эпитафия ставит умершего в контекст еврейской истории, сравнивает и сопоставляет его с библейскими героями и патриархами. В то же время она перечисляет его добродетели для того, чтобы те были зачтены Небесным Судом. До некоторой степени, хвалебная эпитафия – мелица сама выступает в качестве ангела-хранителя (ха-мелиц), свидетельствующего об умершем перед Всевышним.
В этом радикальное отличие еврейской эпитафии от античной или христианской, которая часто обращена к прохожему или случайному читателю и призвана напомнить ему о бренности существования и подтолкнуть к раскаянию . Еврейская эпитафия почти всегда безлична, написаны в третьем лице и не обращены к читателю. Эпитафия предполагает, что прохожий, прочитав ее, тем самым прочитает поминальную молитву об усопшем.
Традиционные эпитафии составляются на древнееврейском языке. В советский период знание иврита постепенно сошло на нет, и уже с 1920-х гг. стали появляться надгробные надписи на русском языке.
Стоит ли говорить, что в наши дни, использование эпитафий стало более расширенным. Они содержат отношение близких к умершему, стихотворные обращения, перечисления заслуг умершего перед обществом, указание на профессию, выражения любви и скорби близких.
Эпитафия на “книге»: «У смерти много власти, но нет справедливости. Никогда не научимся жить без тебя. Прости».
«Когда появилась на свет, я смеялась
Такой старушенцией ты мне показалась,
Но с каждой минутой твой лик незабвенный,
Меня поражал, восхищал, я влюблялась.
Когда ты ревела, ни капли не злилась
Лишь мамино чувство к тебе появилось.
И с каждой минутой оно укреплялось.
И жизнь без тебя не могла я представить.
Ты стала принцессой в своем мини-царстве,
Хотела чтоб правила в нем,
А я б наслаждалась –
Была ты смышленой, веселой, счастливой,
А глазок таких больше нет в целом мире.
Но Свыше решили забрать мое сердце,
Отняли тебя, не смогла я отбиться…
Я гладила тело твое словно куклу
Дрожащей рукою держала я руку
Я верила в чудо…. оно не случилось….
Прости, я тебя никогда не забуду….»
«Прости, что остались жить без тебя.
Мама и папа».
|
|
Поскольку описываемая поездка на Салтыковское кладбище была первой и носила ознакомительный характер, мы не собирали предварительную информацию об известных персонах, похороненных там.
Хотим отметить лишь несколько захоронений «с историей»:
Могила (семейное захоронение) известного в СССР циркового мима Алика Нисанова. Настоящее имя – Нисанов Исай Борохович.
Уроженец Баку, уже в 18 лет, Алик имел свою часовую передачу на бакинском телевидении, ставил свои спектакли. Позднее судьба свела его со знаменитым клоуном Леонидом Енгибаровым. Алик стал его учеником и со временем, Енгибаров передал молодому артисту все права на свой репертуар.
«У кого есть лишний билетик? Ну хотя бы один, ну хотя бы на галёрку!» – такая вот мольба у циркового крыльца была обычным делом, если афиши возвещали о представлениях Алика Нисанова. Они, как и выступления Л. Енгибарова, всегда сопровождались полными аншлагами.
Популярность артиста росла с каждым его выступлением. Стали выпускаться даже значки с его изображением.
После того, как семья Нисановых получила так называемую «золотую визу» на постоянное место жительства в Израиле, Алику закрывают все гастроли за рубежом, более того – его не выпускают с гастролями в крупные города СССР. А спустя 20 лет известный мим все-таки репатриируется на землю предков и становится там одним из первых цирковых продюсеров. Последним из задуманных им проектов, который Нисанов так и не успел реализовать был цирк на воде в виде стеклянного замка.
Алик Нисанов говорил: «Если бы в мире было столько клоунов, сколько солдат, то давно был бы мир».
Фото А. Нисанова с автографом.
Источник фото http://imgsrc.ru/shiraslan/20481666.html
Захоронение медиков Лукашевских
Сарра Израильевна до войны проживала со своими родителями в Курске. Там же она с удовольствием училась в медицинском институте - исполнилась мечта ее и родителей. Саррочка будет доктором!
После успешного окончания института Сарра в звании старшего лейтенанта медслужбы со всем выпуском ушла в армию. Из молодых врачей сформировали госпиталь, который направился на 1-й Украинский фронт.
Сарру Израильевну направили в Киев, где она специализировалась по военно-полевой хирургии. С отличием окончив курсы, старший лейтенант нашла свой госпиталь уже под самым Берлином. С фронтом дошла до Берлина, была ранена во время бомбежки, но вылечилась. И продолжала лечить других, с трепетом и любовью, как и подобает врачу, возвращала к жизни солдат и офицеров. Она свободно владела немецким языком и поэтому ей поручали лечить и военнопленных.
Уже после победы, Сарра Израильевна по долгу службы встретилась с начальником санслужбы подполковником Евсеем Владимировичем Лукашевским. Встретившись взглядами, они уже не могли оторвать глаз друг от друга. Это была любовь с первого взгляда, которая прошла через всю их жизнь. Пришлось с мужем-военным поездить по разным городам. А потом многие годы врачевала в Реутове. Сарра Израильевна Лукашевская была майором медицинской службы в отставке, кавалером ордена Отечественной войны 2-й степени.
Интересно
надгробие активиста еврейской организации "Эзра СНГ" Кобы (Якова) Манашерашвили, убитого в ночь с 18-го на 19 мая 2012 года в ресторане "Бакинский бульвар" в Москве. Этот случай в свое время обошел все криминальные хроники - молодой человек был застрелен, когда пытался разнять драку между двумя компаниями».
В завершении, обойдем еще нескольких могил Салтыковского.
«Наш мир схож с подземной пещерой в пустынном месте. Житель этой пещеры убеждён, что помимо неё ничего нет, хотя, выйдя, увидел бы он большие страны, и небо, и море, и солнце, и звёзды. Так человек, пока жив, будет думать, что нет иного мира, хотя, выйдя из него, увидит он грандиозный мир иной во всём его великолепии».
Рабейну Там (поэт, комментатор Талмуда)
Лада (LNT).
19 июля 2015 г.
