О брошюре "Болшевский некрополь"

Оценивать свой труд - задача трудная. Писать рецензии на собственные сочинения я не научился и, возможно, никогда не научусь. Остается одно: отметить то, что не вошло в основной текст статьи или книги. Или то, о чем хотя и было сказано - но вскользь и "между прочим".      Само словосочетание "Болшевское кладбище" у большинства любителей некрополистики, наверное, не вызовет особых эмоций. Но для нас с Александром Степановичем Балакиным (один из авторов брошюры - прим. Дениса Шабалина) этот некрополь особый: здесь похоронены многие наши друзья и знакомые. И потому изучение Болшевского кладбища стало естественным этапом в многолетней профессиональной деятельности каждого из нас: Балакина - как журналиста, моей – как историка архитектуры.      Вспоминается мое первое знакомство с этим некрополем - оно состоялось в начале 1980 годов, когда я даже не думал о какой-либо "систематизации" или "инвентаризации" его памятников. В 1985 году состоялось первое описание выявленных надгробий, представляющих историческую или архитектурную ценность. А в 1987 году вместе с фотографом Александром Александровичем Поповым мы провели их первую натурную фотофиксацию.      Сразу может возникнуть вопрос: а чем же тогда краеведы занимались в 1986 году? Дело в том, что мы изучали это кладбище полулегально. Разумеется, само оно не входило в число многочисленных секретных объектов тогдашнего города Калининграда, хотя имена многих к тому времени похороненных на нем людей оставались по-прежнему засекреченными. Но, в соответствии с действовавшим тогда Генпланом развития города оно подлежало сносу. И нам прямым текстом говорили: "Ребята, вы занимаетесь ерундой. Скоро кладбища не будет, и кому тогда будут нужны ваши исследования?". Нам не мешали, но и не помогали. Этим и объясняются столь большие паузы между ключевыми этапами изучения Болшевского некрополя.      Следующий такой этап относится к весне 1988 года. Набравшись смелости, я написал статью о Болшевском кладбище в местную газету "Калининградская правда". Статья была названа "Память и беспамятство". В ней я попытался рассмотреть некрополь и как элемент инфраструктуры города, и как ландшафтно-экологическую зону, и как архитектурно-художественный ансамбль, и как средоточие мемориальных ценностей. Но главный вопрос, который я поставил в статье, был столь же естественен, сколь и неприятен власть предержащим: если кладбище все-таки будет снесено, то что же тогда делать с прахом десятков Героев, лауреатов, заслуженных деятелей и Почетных граждан, приннсших славу городу?      Во многом по этой причине критика, причем порой неаргументированная и злобная, стала поступать и справа, и слева. Дежурные возгласы "зачем вообще об этом писать?" соседствовали с конкретными обвинениями в "оскорблении уважаемой организации" (тогда я обратил внимание на то, что забор, отделяющий кладбище от территории соседнего предприятия, оказавшегося, к тому же, войсковой частью, установлен с нарушением нормативов – и это являлось чистой правдой).      Но, как бы ни ругали сегодня пресловутую "перестройку", она все-таки сделала свое доброе дело. Во-первых, был пересмотрен Генплан города, в результате чего Болшевское кладбище было "помиловано". При этом хоронить на нем разрешили - правда, только в родственные могилы и только урны с прахом. Сторонники традиционного метода погребения вынуждены были отвозить умерших на неблизкое Невзоровское кладбище, но и на Болшевском стали появляться новые надгробия тех, чьи родственники во главу угла ставили принцип захоронения всех членов семьи в одном месте.      Во-вторых, оживилась краеведческая деятельность – но уже не отдельных краеведов, а музеев, библиотек, редакций газет. Болшевское кладбище перестали держать за "пугало", после посещения которого "дети ночью в ужасе просыпаются" (да-да, мы слышали и такое!). Появилась возможность публиковать сведения о его достопримечательностях. В результате родилась вторая статья, которая – с целью перекинуть символический "мостик" к первой – получила название "От беспамятства - к памяти".      Следующей "этапной" даты пришлось ждать несколько лет. Информация о замечательных людях, похороненных на Болшевском кладбище, постепенно накапливалась, что вылилось в цикл статей под названием "Болшевский некрополь". Помогло и то, что в это время в городе (уже переименованном в Королев) активно работали газеты "Неделя в Подлипках" (освещавшая, в основном, городскую жизнь) и "По Ярославке" (региональная, информирующая о событиях в населенных пунктах, расположенных вдоль Ярославского шоссе и железной дороги Ярославского направления). За три года в свет вышло более 20 публикаций. Могло быть и больше, но новый главный редактор (в отличие от предыдущих двух) вдруг решил, что самим этим словам - "кладбище" и "некрополь" - никак не место на страницах возглавляемого им издания...      Приблизительно в те же годы возникло предложение установить на берегу Дулева ручья, окаймляющего кладбище с запада, мемориальную часовню. Конечно же, окончательно озвучить эту идею должен был не я, а кто-то из православных христиан, и желательно – личность, относящаяся к как можно более высокому номенклатурному уровню. Но ни мэр, ни главный архитектор города, ни настоятели королевских храмов не сказали решительного "да" (хотя, справедливости ради, отметим, что они не сказали и "нет"...).      Перед тем, как в свет вышла наша книжка, у обоих ее авторов состоялась своеобразная "проба пера". У Александра Балакина – в виде небольшой брошюры с тем же названием, где акцент делался, в основном, на братские могилы и имена похороненных в них людей. У автора этих строк - в виде главы "Наша общая память" в коллективном труде "Калининград – Королев. Полвека, ставшие эпохой". Можно сказать, что после этих двух публикаций и стали вырисовываться контуры нового целевого издания.      В 2008 году произошло событие, относящееся к разряду "не было бы счастья, да несчастье помогло". Упомянутый Дулев ручей был буквально затоплен мазутом, вытекшим из устаревшего резервуара местного предприятия. Вот тогда-то за очистку акватории и – заодно – прилегающей к ней территории кладбища взялись всерьез. В итоге приняли решение упрятать здешний отрезок ручья в трубу и благоустроить новую территорию. Этот процесс медленно, но верно продолжается до настоящего времени. Если раньше здесь был ручей, похожий на болото с грудами мусора, то теперь, хотя ручей и не виден, западный фланг кладбища производит более цивилизованное впечатление.      И, конечно, важным стимулом для написания книжки стало рождение и активная деятельность Общества некрополистов. Надгробия Болшевского кладбища фигурируют в настоящее время, по крайней мере, на четырех некрополистических сайтах. За последний год удалось выявить и зафиксировать более десятка имен буквально во всех отраслях человеческой деятельности - ученых, военачальников, деятелей культуры, спортсменов. Интересное наблюдение: за 25 лет работы над изучением кладбища выявлено приблизительно 300 имен – т.е., 12 имен в год, или одно имя – ежемесячно. С момента выхода книжки прошло 4 месяца – и уже выявлено 4 новых имени. Получается, что "график", который выдерживался из года в год, соблюдается и поныне. Но, как в шутку говорят нам коллеги, "теперь ваше издание безнадежно устарело". А правда - в том, что у авторов есть стимул для издания более капитального труда, посвященного Болшевскому кладбищу.      И, наконец, два имени, которые должны быть непременно названы. Идея издать накопленный на 2010 год материал по Болшевскому кладбищу принадлежит директору Дома-музея М.Цветаевой в Болшеве Зое Николаевне Атрохиной. Практическое осуществление этой идеи – инициатива заместителя главы администрации г.Королева Александра Николаевича Пыресева. В результате авторам не пришлось затрачивать собственных средств на издание, что, согласитесь, является в наши дни большой редкостью. Такое уважение королевцев к некрополистическому жанру позволяет нам с оптимизмом смотреть в будущее. 30-31 декабря 2010 г.      Сергей Мержанов