Алексей Мошков. Вспоминая Париж...

Каждый из нас мечтает съездить за рубеж, чтобы сменить будничную обстановку, набраться новых впечатлений, узнать о другой жизни. Такая мечта осуществилась и у меня в июне 2011 года, когда мне посчастливилось посетить сразу 4 европейские страны – Польшу, Германию, Бельгию и Францию. Целью поездки было посещение главного, на мой взгляд, кладбища Парижа – Пер-Лашез. Перед отъездом я говорил, что даже если плюну с Эйфелевой башни, но не попаду на Пер-Лашез, то поездка будет считаться неудавшейся. С башни Эйфеля не плюнул (хоть сам чуть и не попал под «обстрел»), но вот Пер-Лашез все-таки посетить удалось.       Почти четыре года фотографии пылились в электронном архиве, и я уже практически забыл о них, но благодаря Андрею Симонову все воспоминания проснулись с новой силой, как будто все было вчера. Поскольку Андрею не удалось увидеть некоторые могилы известных французов, то я с его разрешения, и периодически ссылаясь на его отчет, взялся немного продолжить рассказ о Le cimetiere du Pere-Lachaise.       Один из дней я целиком и полностью посвятил парижским некрополям. Рано утром на двухэтажном (!) метро я добрался до нужной станции и направил свои стопы в нужном направлении. Поднимаясь на эскалаторе из подземки первое, что бросается в глаза – это указатель к кладбищу. Промахнуться невозможно.       О мемориалах жертвам концлагерей Андрей уже подробно рассказал, поэтому останавливаться на них нет смысла. Однако же тяжело согласиться, что они остаются без внимания посетителей. Не обратить на такое внимание – это, на мой взгляд, даже кощунственно. Для того они и сделаны в такой реалистичной манере, чтобы показать все ужасы нацизма.       Первая могила, на которую я обратил внимание, была могилой Альфонса Бертильона (1853-1914). Долго пытался вспомнить, почему мне это имя было знакомым, но только по дороге в Смоленск, вспомнил, что Бертильон был основоположником антропометрического метода распознавания преступников. Одним словом – если «рожа крива», то обязательно совершил преступление. Его методику даже в институте рассматривали, как «лже-исследование».       Памятник Оскару Уайльду в то время еще не был обнесен стеклом и можно увидеть его «боевую раскраску».       Кстати, участь «смазливых поцелуйчиков» (хоть и не в таком объеме) постигла и могилу Жан-Поля Сартра и Симоны де Бовуар на кладбище Монпарнас.       Могилу «Парижского воробышка» Эдит Пиаф увидеть также посчастливилось, а вот могилу художника Амадео Модильяни (1884-1920), похороненного относительно недалеко от Пиаф так и не нашел.       На Пер-Лашез похоронены многочисленные родственники известного маршала Франции и короля Неаполя Иоахима Мюрата (1767-1815). Сам же наполеоновский маршал был расстрелян и могилы его не существует, однако на памятнике выбито его имя и установлен медальон.       Недалеко от кенотафа Мюрата похоронен еще один маршал Франции Андре Массена (1758-1817). Массена проявил себя во время Наполоновских войн в кампаниях 1805-1809 годов. После чего практически отошел от активной политической жизни.       На Пер-Лашез похоронен основатель гомеопатии Самуэль Ганеман (1755-1843). «Лечение подобного подобным» до сих пор считается псевдонаукой, однако надгробие его основоположника не увидеть просто невозможно.       Андрей говорил о могиле выдающегося художника Эжена Делакруа, но недалеко от него похоронен еще один не менее известный живописец – Жан Огюст Доминик Энгр (1780-1867). Одна из самых известных его картин – «Большая одалиска».       Мимо могилы французского историка Жюля Мишле (1798-1874) я пройти просто не мог, потому что еще в годы обучения на истфаке пришлось читать и конспектировать его «Историю Франции».       Оноре де Бальзак (1799-1850), автор «Человеческой комедии», также похоронен здесь.       Основоположник французского неоклассицизма, сторонник Наполеона и его придворный художник Жак-Луи Давид (1748-1825) известен своими картинами на историческую тематику – «Смерть Сократа», «Клятва Горациев», «Смерть Марата». После поражения Бонапарта при Ватерлоо бежал из Франции и умер в Брюсселе. Там же он и был похоронен, но сердце его было захоронено на Пер-Лашез.       На одном из подъемов похоронен автор известной оперы «Кармен» Жорж Бизе (1838-1875). Первая постановка «Кармен» закончилась провалом, и автор не смог этого пережить, он умер спустя несколько месяцев после фиаско. Однако сейчас эта опера идет с огромным успехом во всех театрах мира. Интересен факт, что на его могиле был установлен бюст, однако во время моего посещения кладбища, никакого бюста не было – что это было – ремонт или его попросту убрали, мне неизвестно? А может его украли??? Но это вряд ли.       Совсем рядом с Бизе похоронен румынский пианист Джордже Энеску (1881-1955).       Основоположник очень интересного течения в живописи пуантилизма (метод рисования точками) Жорж Сёра (1859-1891) также нашел свой покой на этом кладбище.       Альфред де Мюссе (1810-1857) – один из ярких представителей французского романтизма.       Примечателен памятник на могиле Президента Франции Феликса Фора (1841-1899) – тело почившего президента покрывает стяг.       На Пер-Лашез похоронен еще один Президент – Казимир Перье. В отличие от Фора – его памятник виден издалека.       Среди общего числа склепов можно найти и склеп известного итальянского композитора Джоаккино Россини (1792-1868). Автор «Севильского цирюльника» и «Вильгельма Телля» первоначально был похоронен здесь, но в 1887 году его перезахоронили в базилике Санта-Кроче во Флоренции. На Пер-Лашез остался лишь кенотаф.       Недалеко от склепа Россини находится склеп французской актрисы XIX века Элизы Рашель (1821-1858).       Среди густо наставленных памятник недалеко от захоронения Абеляра и Элоизы можно найти могилу Камиля Писсарро (1830-1903), одного из представителей импрессионизма.       Вот могила Джима Моррисона, которую Андрей не сфотографировал.       Недалеко друг от друга были похоронены три выдающихся композитора – Фредерик Шопен, Луиджи Керубини и Винченцо Беллини. Все трое – не французы, однако умерли в Париже и здесь были похоронены. Правда в 1876 году прах Беллини был перезахоронен на родине. Могилы Шопена (сердце его захоронено в Варшаве) и Керубини остаются на прежнем месте.       Рядом с ними похоронен Виван Денон. Его имя на тот момент мне не говорило ровным счетом ничего, просто сфотографировал памятник. Зато на следующий день во время экскурсии в Лувр, я узнал, что Виван Денон основал музей Лувра и был первым его директором. В настоящее время один из самых интересных залов известного музея, где находятся картины Давида, Энгра и ряда других художников, носит имя первого директора.       Очень интересен памятник на могиле художника Теодора Жерико. На высоком постаменте отлитый из бронзы возлежит сам живописец с палитрой и кистями в руке, а на гранях постамента размещены барельефы его картин, в том числе и самой знаменитой «Плот «Медузы».       Могилы Лафонтена и Мольера расположены близко друг к другу и обнесены общей оградой.       А вот могила актрисы Сары Бернар произвела не самое лучшее впечатление. Такое ощущение, что ухаживают за ней крайне редко, хотя при жизни саму актрису называли «Божественной Сарой», несмотря на то, что она любила носить мужскую одежду и спать в гробу. Хотя не всякий сможет играть Джульетту на 8-м десятке жизни.       Надгробная плита писателя Марселя Пруста теряется среди общих рядов памятников и мимо нее можно легко пробежать мимо. Практически «В поисках утраченного времени».       Хотелось еще много кого найти, но сделать это не удалось из-за нехватки времени, хотя на кладбище я провел больше четырех часов. Помимо Модильяни так и не нашел могилы драматурга Пьера Карона де Бомарше, одного из основателей кинематографа Жоржа Мельеса, поэта Гийома Аполлинера и некоторых других. Посещение кладбища будет интересно не только для некрополиста, но и для любого человека, которому хоть немного интересна французская история и французская культура. Немного фотографий с Пер-Лашез.       После посещения Пер-Лашез я направился в Парижский Пантеон. Не зная французского языка, сильно каверкая слова и меня буквы в словах, найти дорогу хоть и с трудом, но все-таки удалось. Церковь Святой Женевьевы была построена по проекту французского архитектора Жака-Жермена Суффло в конце XVIII века и первоначально использовалась по прямому назначению.       Однако Великая французская революция внесла свои коррективы и церковь стала местом погребения выдающихся сынов Франции, о чем и гласит надпись на фронтоне «Великим людям благодарная Отчизна».       Внутреннее убранство Пантеона впечатляет одновременно своей красотой, монументальностью и простотой. Здесь практически отсутствует хоть какой-нибудь намек на религиозность – вместо икон на стенах висят картины, отображающие историю Франции, в том числе жизненный путь Жанны д’Арк.       Здесь нет скульптур святых – вместо них можно увидеть композиции исторической направленности       В центре висит известный маятник Фуко.       Это общее представление о Пантеоне. Но ведь самое интересное – это усыпальница, которая расположена в подземелье под каменным полом. Спускаясь вниз по лестнице, на стене можно увидеть урну, в которой находится сердце политического деятеля Леона Гамбетты. В 1881 году он стал премьер-министром, но тяжелая болезнь в результате произошедшего несчастного случая быстро свела его в могилу. Он умер в Севре, но сердце его было захоронено в Париже спустя 37 лет после смерти.       Спустившись в подземелье, справа можно увидеть величественную гробницу Жан-Жака Руссо, а слева – гробницу и статую Вольтера. Этих философов, я думаю, не надо представлять.       Рядом с гробницами Вольтера и Руссо установлен небольшой информационный стенд, посвященный известным деятелям Революции Оноре Габриэлю Мирабо и Жан-Полю Марату. Мирабо умер в 1791 году и с почестями был погребен в Пантеоне, однако уже на следующий год его тело было изъято и захоронено на кладбище в предместье Париже. Такая же участь постигла и Марата после его убийства. Те, кто при жизни был всем, после смерти стали никем. Однако парижане не забывают свою историю, и в память о событиях конца 18-го столетия был установлен этот стенд.       Остальные захоронения в катакомбах расположены в специальных нишах и произведены с таким расчетом, как бы разделяя людей по роду их деятельности. В каждой нише возможно захоронение до 9 человек и установка нескольких урн с прахом, но ни одна из них полностью не заполнена. Так выдающиеся химики Мария Склодовская-Кюри и Пьер Кюри похоронены в одной нише. Больше никто с ними не захоронен.       В другой нише похоронены трое великих французских писателей – Виктор Гюго, Александр Дюма-отец и Эмиль Золя. Причем, если Гюго сразу после смерти погребли в Пантеоне, то прах Золя и Дюма был перенесен сюда спустя 6 лет и 132 года после смерти соответственно.       В 1889 году, в год столетия революции, здесь погребли прах государственного и военного деятеля Лазара Карно. Спустя пять лет был здесь же был похоронен и его внук – Сади Карно, президент Франции, убитый анархистом.       Среди похороненных в Пантеоне есть известные и малоизвестные люди. Кроме вышеназванных здесь можно увидеть гробницы изобретателя шрифта для слепых Луи Брайля, писателя Андре Мальро, архитектора Жака-Жермена Суффло, математика Жозефа Луи Лагранжа и многих других. Однако всегда остается спорным вопросом – критерии погребения в Пантеоне. В Пантеоне не нашли место Оноре де Бальзаку и Ги де Мопассану, Жюлю Верну и Анатолю Франсу, Шарлю де Голлю и Жоржу Помпиду, Луи Пастеру и Жан-Полю Сартру… Понятно, что определение места захоронения – это и желание самого умершего, и желание родственников, и политическая обстановка. Но эти люди сделали для Франции не меньше, чем тем, кто нашел свой последний покой в катакомбах Пантеона.       На этом я завершаю воспоминания о моих впечатлениях, произведенными двумя национальными некрополями Франции – кладбищем Пер-Лашез и Пантеоном. Думаю, что это будет хорошим дополнением к рассказам Андрея Симонова, и картина о парижских кладбищах составится наиболее полно. Ну и последнее, какой рассказ о Париже может обойтись без нее. Алексей Мошков      28 февраля 2015 г.