Отчет об экспедиции в Ярославскую область, часть 2

СТОЛИЦА БУРЛАКОВ       Подъем был назначен на восемь утра, и я в очередной раз порадовалась тому, что сборы, на удивление, не заняли у нас много времени. Навигатор проложил для нас путь в деревню Стерлядево, которая сейчас находится в черте Рыбинска, а начиная с 1930-х годов в этой местности находился исправительно-трудовой лагерь Волголаг. У мебельной фабрики «Свобода», которая входит в элиту производителей российской мебели, чего никак не скажешь по ее внешнему виду, мы свернули на проселочную дорогу, на которую приглашал нас навигатор. Здесь нам повезло – все встреченные нами местные жители знали о могиле поэтессы. Правда, ориентиры «зеленый вагончик», «тополя в поле», «тропинка в траве» немного нам сказали, но одна местная жительница дошла с нами до места и показала то, что у них называется «тропинкой в поле». По пояс в траве вдоль некой борозды – видимо, от трактора, мы начали свой путь. Борозда привела нас к холму, на котором установлен крест. По разным данным, за пять лет строительства Рыбинского гидроузла погибло более 150 тысяч заключенных. По словам исследователей, иногда за неделю умирали две тысячи человек. В 1941 году накануне войны в Волголаге находилось 85509 человек. Две трети заключённых представляли собой уголовный элемент, 15-20 % были осуждены по 58-й статье.      Подробнее о Волголаге, строительстве Рыбинского водохранилища:       http://memo.ryb.ru/category/volgolag       Вокруг холма нашему взору открывались несколько перелесков. Но никаких следов тополей, о которых говорили местные жители. Куда идти? Двадцать шагов – и вот уже не видно ни Лены, ни Петра – и трава по пояс, и деревья кругом. Поневоле вспомнилось объявление, которое мы видели накануне на Угличском кладбище по поводу участившихся случаев появления змей. Да и вообще – ситуация была настолько непривычной для нашей городской жизни. Кругом поле и лес, телефоны не работают… Я повернула назад и каким-то чудом заметила, что еще в одном лесочке, правее, что-то белеется. И это был предмет наших поисков – захоронение Анны Радловой.       Анна Радлова – поэтесса и переводчица, участник литературного кружка Н. Гумилева и М. Кузьмина, владелица литературного салона в Петербурге, автор трех сборников стихов и переводов пьес Шекспира. В 1942 году вместе с мужем, главным режиссером театра им. Ленсовета, Сергеем Эрнестовичем Радловым и труппой эвакуировалась в Пятигорск. В 1943 году немцы вывезли театр в Берлин, окончание войны Радловы встретили на юге Франции и переехали в Париж. По возвращении в Москву были арестованы, обвинены в измене Родине и приговорены к 10 годам заключения, которое отбывали в Рыбинске.       23 февраля 1949 году Анна Радлова умерла в лагере под Рыбинском. Похоронили поэтессу, учитывая ее заслуги, в одежде и в отдельной могиле, но без гроба. Сергей Радлов установил на могиле чугунный крест. Со временем место захоронения было забыто и утеряно, но благодаря энтузиазму школьников и учителей из рыбинской школы №15, членов клуба "Изыскатель", могила поэтессы в окрестностях деревни Стерлядево была найдена. Взамен украденного уже после нахождения могилы чугунного креста им удалось установить памятник в виде мраморной глыбы.       Вот такое еще одно совершенно уникальное в плане местонахождения захоронение удалось нам разыскать. Пусть имя Анны Радловой мало кому знакомо – но поиск именно ее захоронения заставил нас в очередной раз испытать легкое чувство гордости за нашу работу.       Выбравшись из деревни, мы двинулись на основное кладбище Рыбинска. Лена кричала, что хочет купаться, что мы так и не увидели Рыбинского водохранилища, а я отвечала, что у нас другие приоритеты, мы некрополисты, и едем на кладбище, а на водохранилище пусть ездят водохранильщики. На Южном кладбище Рыбинска мы сфотографировали захоронения двух хоккеистов «Локомотива» - уроженцев Рыбинска, а также могилу Татьяны Осиповой, двукратной чемпионки мира по парашютному спорту. Еще немного прошлись по кладбищу. После этого наш путь лежал в Ярославль. МЕДВЕЖИЙ УГОЛ       Не доезжая до Ярославля, мы повернули на Чурилковское кладбище, где уже бывали в разное время и я, и Петр, но где оставалась ненайденной могила душевнобольного художника Александра Лобанова, творчество которого очень заинтересовало Петра. На Чурилковском кладбище мы сначала зашли к Александру Галимову - хоккеисту «Локомотива», который выжил непосредственно в момент аварии самолета, но скончался через несколько дней в московской больнице.       После этого мы определили для себя контрольное время – не более 15 минут - и выдвинулись поискать могилу художника Лобанова. Здесь – полагаю, в качестве компенсации за не очень удачный день накануне – нам повезло – мы обнаружили могилу Лобанова буквально в течение 10 минут.       Время неумолимо говорило нам, что пора уже отправляться в Москву, но без посещения Леонтьевского кладбища – основного кладбища Ярославля - наша поездка выглядела бы незавершенной. Поэтому мы заехали на него – посетили мемориал, установленный на могилах хоккеистов «Локомотива».       После чего нашли захоронения тренера по хоккею Николаева, и немного прошлись по кладбищу.       Очень жаль было расставаться с Ярославлем, не увидев толком самого города и не посвятив должного времени изучению его кладбищ. Но в этом есть и плюс – это значит, что мы туда вернемся. Лирические отступления от Елены Черданцевой:       Осмысление увиденного чаще всего приходит потом. Но уже и в дороге мы понимали, что поездка вышла гениальной, что это совсем не то, что гулять по кладбищам Москвы. Мы нашли могилы людей, о которых стоит вспомнить. Найти их очень сложно; иногда очень жалко машину, которая едет по бездорожью; иногда очень страшно, например, когда стоишь в одних босоножках в траве по пояс на месте бывшего Волголага, а Женя вдруг произносит гениальную фразу: «Хорошо бы, чтоб здесь змеи не ползали, как на кладбище в Угличе». А еще в этих местах слишком много соблазнов, чтобы еще и посещать могилы. Я, если честно, с трудом держалась выбранного маршрута. Хотелось ведь выйти и посмотреть на старые купола, которые стояли прямо на дворе старого монастыря. Их сняли, чтобы поставить новые. Они завораживали, когда еще сфотографируешься прямо среди куполов? Но я проехала мимо, попросив Петра сделать снимки из машины. Хотелось и на Рыбинское водохранилище поехать, и на рынок купить рыбы. Ну, хоть одну маленькую рыбку - едем же с Волги! И все-таки, если останавливаться, то не успеем найти тех, кого ищем. И мы четко следовали маршруту, отступили только, когда погуляли по центральной площади Углича.      А на обратном пути заехали в Фатьяново уже по личным делам. Кстати, и сел Фатьяновых тоже немало, а два из них совсем рядом. Одно - в Ростовском районе Ярославской области, другое - в Ярославской районе той же области. Если б не знать маршрут заранее, то пришлось бы объехать оба, и везде была бы 3-я улица Строителей, дом 25, кв. 12…       По дороге назад в Москву Женя поинтересовалась у подруги Петра, которую мы забрали в Фатьяново: «Таня, а почему везде трава? А где тут сельское хозяйство? Где рожь колосится, коровы где? Таня сказала, что у них никто давно не сеет и не пашет. Техника и бензин дороги, а закупочные цены на разную там картошку с пшеницей низкие. И чем дальше – тем меньше вероятность, что сажать будут. Землю запустили, на ней выросли деревья, их надо корчевать, это еще больше затрат, да еще беда - корчеванием снимется слой плодородной земли, он здесь небольшой, чуть ниже глина. В общем все требует затрат и длительного восстановления. Какое-то время мы ехали, всерьез задумавшись, откуда у нас в стране берутся продукты.       В Москве, уже на подступах, началось столпотворение. Не протолкнуться даже за сто километров от города. Зато погода, чтобы люди не скучали в пробках, развлекалась, как могла. Пошел град. В новостях сказали, что на севере Москвы ветром переворачивает гаражи. Нас, слава Богу, не переворачивало. Мы встретили только одиноко лежащий посреди дороги сорванный ветром дорожный баннер. Он белел в темноте и всех пугал, как будто кого-то сбили. Чтобы отвлечься, мы решили почитать стихотворения Анны Радловой. Потомки И вот на смену нам, разорванным и пьяным, От горького вина разлук и мятежей, Придете твердо вы, чужие нашим ранам, С непонимающей улыбкою своей. И будут на земле расти дубы и розы, И укрощенными зверьми уснут бунты, И весны будут цвесть и наступать морозы Чредой спокойною спокойной простоты. Неумолимая душа твоя, потомок, Осудит горькую торжественную быль, И будет голос юн и шаг твой будет звонок И пальцы жесткие повергнут лавры в пыль, Эпический покой расстелет над вселенной, Забвения верней, громадные крыла. Эпический поэт о нашей доле пленной Расскажет, что она была слепа и ала. Но, может быть, один на этой стаи славной Вдруг задрожит слегка, услышав слово кровь, И вспомнит, что навек связал язык державный С великой кровию великую любовь. ДОРОГА ДОМОЙ       В обратный путь мы действительно торопились, поскольку нам еще нужно было заехать в село Фатьяново в стороне от Ярославского шоссе, чтобы забрать подругу Петра Татьяну. С этой задачей мы справились достаточно быстро и двинулись в Москву. «В суету городов и в потоки машин возвращаемся мы, просто некуда деться…» Москва встретила нас пробками, которые пришлось объезжать через Королев, грозой, и к станции Выхино мы подъехали около полуночи. Эта недолгая поездка подарила нам массу позитивных впечатлений, эмоций и возможность побывать в другом мире, с которым наша сумасшедшая московская жизнь так редко дарит встречи…       От Петра Устинова: «Одно могу добавить – всё вышесказанное истинная правда» Евгения Долгих, Елена Черданцева, Петр Устинов      август 2013 г.