|
|
Отчет о посещении кладбищ города Касимов и поселка Елатьма Рязанской области
|
Вот уже второй год мне доводится проводить последние дни мая в среднеевропейской провинции. В прошлом году я ездил в Ярославскую область, на этот раз - в Рязанскую. Решил посетить именно те города, в которых ранее не был. Немного странно для московского историка архитектуры не бывать в Касимове, но до 28 мая 2010 года дело обстояло именно таким образом. "Пробел" начал заполняться ранним утром в автобусе, следующем по маршруту "Центральный автовокзал" (м. "Щелковская") - город Касимов". Расстояние до этого города, занимающего второе место в Рязанской области по количеству населения, составляет немногим более 260 километров. Шоссе, соединяющее Москву и Касимов, проходит по шоссе, которое, собственно, так и зовется – "Касимовским" (иногда, правда, его называют Егорьевским – по имени еще одного старого города, лежащего на трассе).
В Малаховке, Родниках и Осеченках с дороги были хорошо видны местные кладбища. Я мысленно передал привет знатоку кладбищ юго-восточного Подмосковья Илье Емельянову. Надеюсь с его помощью когда-нибудь ознакомиться с этими некрополями целевым образом.
Дорога проходит по Гжельскому региону, где сохранилось немало старообрядческих погостов. Из окна автобуса почти все они не видны, но информация о них имеется в обилии. Зато выразительное по своему облику старообрядческое кладбище села Хотеичи оказалось прямо у шоссе, с левой стороны. К сожалению, начавшийся буквально в эту минуту сильный дождь залил боковое стекло, из-за чего фотоснимок сделать не удалось.
Далее шоссе, непрестанно петляя, проходит по лесам Московской и Рязанской Мещеры (иногда пишут "Мещоры"). Въезд из Московской области в Рязанскую ощущается сразу: дорожное покрытие становится на порядок хуже, и автобус движется здесь довольно медленно. В результате в Касимов я въехал лишь в 13-30. Необходимо было сначала выполнить основную задачу, связанную с профессиональной деятельностью – посетить музейные экспозиции и встретиться со специалистами, а уже затем, после окончания рабочего дня во всех официальных организациях, заняться изучением местных кладбищ.
Касимов, расположенный на холмистом левом берегу Оки, – один из древнейших русских городов. Он основан в 1152 году.
В его истории тесно переплелись русская и татарская культуры. И, кстати, самым древним из сохранившихся сооружений Касимова является не храм и не дворец с палатами, а минарет и мавзолей (по-татарски "текие") хана Шах-Али. Мне удалось забраться на минарет вполне официально – там работает филиал местного краеведческого музея - и сфотографировать мавзолей Шах-Али-хана сверху.
Здание построено в ХVI веке - это самое старое из существующих погребальных сооружений Касимова и одно из старейших во всей средней полосе России.
В восточной части города находится еще один мавзолей – Авган-Мухаммед-султана. Это памятник архитектуры XVII века, стоящий на территории Старого Татарского кладбища. Но туда, за неимением времени (был уже седьмой час вечера), я решил в этот раз не ходить. Я направился в район Новой мечети и Нового Татарского кладбища. Интересно, что оба этих объекта располагаются на улице Нариманова. В советское время, когда старые названия сплошь и рядом переименовывались, улицу назвали именем коммуниста, бакинского комиссара, но азербайджанца по происхождению, в результате чего был сохранен и даже подчеркнут "мусульманский" колорит этого уголка города. Любопытно было бы узнать: это сделано умышленно или произошло совершенно случайно?
Новое Татарское кладбище имеет несколько странный облик: его окружает капитальная каменная стена, но настолько низкая, что, глядя через нее, можно прекрасно разглядеть памятники и даже прочесть эпитафии. Само же кладбище, как и многие мусульманские некрополи в разных частях России, закрывается на замок. Очевидно, о его посещении надо предварительно договариваться с кем-то из служителей расположенной поблизости Новой мечети.
Приблизительно на расстоянии километра к северу – Старое городское кладбище Касимова. До 1990-х годов оно было единственным, пока на окраине города не открылось второе кладбище, которое, по логике вещей, стало называться "Новым городским". Старое кладбище расположено рядом с городским стадионом и даже имеет с ним общую ограду.
Такое же необычное и контрастное соседство шума и тишины мне ранее доводилось наблюдать лишь в одном месте - в подмосковном селе Образцове, где похоронена моя мама и другие близкие родственники. И – мистика! Текст самой первой эпитафии, привлекшей мое внимание на касимовском кладбище, содержал цитату из стихотворения Сергея Есенина, полностью повторяющую ту, что я поместил на надгробии мамы! Два места, разделенные многими километрами, оказались связанными какими-то невидимыми, почти что символическими узами. Или – опять-таки - это простое совпадение?
У Старого кладбища в Касимове, как и у любого российского некрополя, много своеобразных черт. При входе кажется, что оно очень плотное и запутанное.
В действительности же, при всей плотности размещения могил, пройти между ними очень легко. Дело в том, что вокруг некоторых захоронений установлены высокие ограждения, а вокруг других – низкие. А кое-где оградок вообще нет. И при этом не видно следов каких-либо "территориальных проблем", с которыми можно часто столкнуться на московских и подмосковных кладбищах. Касимов – город небольшой, и все здесь знают друг друга. Этим же объясняется едва ли не полное отсутствие информации на надгробных памятниках, касающейся должностей, званий и регалий покойных. Такая картина наблюдается практически на всех некрополях малых и средних городов России.
Стена, ограждающая территорию кладбища – кирпичная, с угловыми башнями, первый ярус которых представляет собой цилиндр, а второй – восьмигранник. Входы в башни полуразрушены, и в этих руинах наблюдаются очажки замусоренности.
Но в целом кладбище приятно удивляет своей чистотой. Здесь преобладают надгробия, выполненные из бетона с крошкой.
В этом смысле касимовское кладбище схоже с десятками некрополей Рязанской, Владимирской, Ивановской и других областей. Зато в Касимове особенно много рельефных изображений цветов, деревьев, птиц.
В одних случаях голуби (символ души человека) легко узнаваемы, в других – похожи на каких-то иных птиц, почти что хищных.
Что хотел выразить местный мастер: духовное начало, остающееся при человеке даже после его смерти? Или намекнуть на земные темные силы, к этой самой смерти приведшие?
В Касимове, наряду с примитивными эпитафиями - "Помним, любим, скорбим", "Вернуть нельзя, забыть невозможно" (а может быть, наоборот – здесь смысл от перестановки не меняется) – широко используются не особо пространные, но очень теплые посвящения ушедшим. Этим провинциальный город Рязанщины также отличается от Москвы и ближнего Подмосковья.
Рисунков, отражающих профессию погребенного человека, в Касимове не так много, и они вполне традиционны: музыкальные инструменты, символы медицины. На надгробии одного из медиков помещена традиционная для этой профессии эпитафия, выражающая содержание классического выражения "Aliis inserviendo consumor" (дословно "Служа другим, себя трачу"; в вольном переводе "Светя другим, сгораю сам"), но в местной, касимовской интерпретации.
То и дело встречающееся изображение якоря напоминает о речной "профессии" города, бывшего когда-то важной окской пристанью. На другом памятнике выгравирован фрагмент киноленты, но кем был похороненный здесь человек, выяснить пока не удалось.
Несколько удивило то, что, как и на больших московских некрополях, своей лицевой стороной надгробия здесь обращены и к западу, и к востоку – в зависимости от местоположения участков по отношению к дорожкам. На сельских погостах по-прежнему соблюдается традиционная постановка памятника – лицом исключительно к западу. В этом смысле становится ясным, что скромный Касимов ощущает себя более близким к крупным городам, нежели к деревням и селам. Среди новых памятников видны дореволюционные надгробия, самые разнообразные по форме.
В отличие от советского времени, люди теперь не скрывают своего происхождения, поэтому рядом друг с другом можно видеть памятники начала ХХ века, могилы 1960-х годов, совсем свежие захоронения – и все под одной и той же фамилией.
Здешние семейные захоронения заметно отличаются от московских и подмосковных. Распространена горизонтальная композиция изображения портретов членов семьи.
Показалось несколько странным то, что после установки стационарного памятника с портретом временный фотоснимок с изображением покойного, ранее стоявший на могиле, не выбрасывается, а устанавливается здесь же, рядом. Иногда его помещают в небольшой киотик.
И получается, что к вам обращены два портрета одного и того же человека. Встречаются и совсем необычные варианты: портрет, ранее исполнявший функцию временного, ставится напротив капитального надгробия, и получается, что взгляд покойного обращен к самому себе. В этой замкнутой визуально-символической системе, наверное, есть какая-то, не до конца понятая мною философская глубина...
Захоронения наиболее известных в городе людей находятся как у входа на кладбище, где находится могила Героя Социалистического Труда Н.Х.Пронина, так и в его дальней, восточной части, куда ведет относительно широкая дорожка. Здесь похоронен Герой Советского Союза Ф.М.Крылов.
По соседству с его могилой устроен небольшой военный мемориал.
В северной части кладбища сохранилась часовня. Ее состояние нельзя назвать хорошим, но в ней регулярно проводятся службы. Возможно, когда-нибудь касимовцы восстановят большой храм, ранее стоявший около кладбища и полностью разрушенный в годы борьбы с религией.
...Постепенно начинало смеркаться, а я хотел обязательно успеть посетить Новое городское кладбище Касимова. Пять минут пешком, четверть часа на автобусе, а затем еще около 10 минут пешком – всего лишь за полчаса я оказался на северной окраине города, близ красивого лесного массива, служащего своеобразным фоном кладбищу. Оно огорожено простым ажурным металлическим забором. У входа оказалось абсолютно невыразительное краснокирпичное здание конторы, из которой в результате так никто и не вышел. Но главное, что калитка оказалась открытой, и я смог беспрепятственно войти на территорию.
Кладбище имеет простую, но надежную регулярную планировку. Оно поделено на участки, которые обозначены на указателях. Но сами участки называются здесь несколько странно - "секторами". В этом - еще одно выражение местного касимовского (или, может быть, "общерязанского"?) своеобразия.
В отличие от Старого кладбища, могилы здесь вообще не имеют ограждений (на всей территории я встретил два исключения в виде металлических заборчиков высотой не более 15 см). К сожалению, почвы здесь хуже, чем в центре города. Если на Старом кладбище все дорожки после дождя успевают высохнуть, то ряд захоронений в северной части Нового кладбища явно нуждается в устройстве песчаных подушек, способных облагородить сами могилы и обеспечить беспрепятственный подход к ним.
Места погребения наиболее известных в городе людей устроены поблизости от входа, а также вдоль главной аллеи, идущей с запада на восток. Традиции, соблюдаемые на Старом кладбище, органично "перекочевали" и на Новое: минимум информации, емкие эпитафии, выразительные изображения пейзажей, различных рукотворных субстанций – самолета, самосвала, автобуса, якоря.
Запоминается редко используемый в надгробных сооружениях образ насекомого, но в данном случае пчела, вероятно, олицетворяет трудившуюся всю жизнь женщину.
В целом же, композиция и цвет памятников значительно более однообразны, нежели на Старом кладбище, что, впрочем, характерно почти для всех современных некрополей. Памятуя об историческом прошлом города, не удивляет большое число людей с именами и фамилиями татарского происхождения, похороненных под традиционными памятниками с изображением православного креста.
...Ранним утром 29 мая я отправился в Елатьму. Когда-то она была еще одним окским городом, а теперь имеет статус поселка городского типа.
Поскольку по численности населения Елатьма раза в 3 или даже в 4 меньше Касимова, постольку и кладбища ей хватило одного. На нем хоронили в ХVIII и XIX веках, на нем же продолжают хоронить и сейчас. Из центра Елатьмы к кладбищу идут две дороги: одна прямая, другая – более длинная - по окраине поселка, мимо поля. Я выбрал менее традиционную - вторую. Через поле хорошо просматривается купа старых деревьев. Если знать о том, что там находится кладбище, то можно, присмотревшись, увидеть на опушке справа силуэты надгробных памятников.
Вход на кладбище осуществляется через ворота около храма, который, в отличие от касимовского, большевики по какой-то причине не разрушили "до основанья", а лишь изрядно обезобразили. В последние годы проведена реставрация здания.
А вот сами кладбищенские ворота отреставрировать не успели, и потому один из пилонов гордо стоит, другой – печально лежит...
В последние майские дни кладбище буквально утопало в зарослях шиповника, цветы которого напоминают легкие белые шарики.
Хотя елатомское кладбище, возможно, по территории не уступает Старому касимовскому, оно существенно отличается от него, приближаясь по своему образу к деревенским и сельским погостам. Фактически оно имеет одну транзитную дорожку, ведущую от храма к новой территории, памятники которой как раз и были видны с поля. Вдоль дорожки – импровизированные композиции, образованные старыми, весьма солидными надгробиями и самыми что ни на есть простыми крестами, выполненными из металлического прутка.
В глубине справа возвышается памятник, не заметить которого невозможно. Он имеет не то, чтобы городской – самый настоящий столичный облик. Здесь похоронен человек, который в советское время возглавлял колхоз, а в последние десять с лишним лет жизни директорствовал в психоневрологическом интернате недалеко от Елатьмы.
Недалеко от той же дорожки - но уже слева – погребен уроженец Елатьмы, Герой Советского Союза Н.И.Грибков. В поселке его именем названа площадь, ему установлен обелиск, в его честь открыта мемориальная доска. Обращает на себя внимание текст на надгробии – редко кто из Героев в Москве или в другом большом городе удостаивается такой необычной и, в то же время, простой эпитафии.
Эпитафии в Елатьме, как и в Касимове, теплые и нетрадиционные.
Непривычна для глаза москвича традиция украшать памятники и даже ограды длинными цветными лентами.
Значительный акцент местные мастера делают на художественном решении самих оград. Встречаются и более аскетичные, и более "развитые" композиции, но почти во всех непременно используется мотив цветка.
Здесь, в месте сосредоточения могил наиболее известных и уважаемых в Елатьме людей, дорожка закончилась. Настала пора возвращаться. Издали, в одной из кладбищенских оград, я увидел столб с висящим на нем светлым колокольчиком. Но, подойдя поближе, я понял, что это всего лишь... древесный гриб на засохшем стволе дерева, который при контражурном освещении был принят мною за рукотворный памятник! Вот так необычно завершилось мое путешествие по городам и поселкам Рязанской области, по местным кладбищам. Некоторые весьма интересные захоронения и памятники, о которых я знал, увидеть не удалось, и я даже не стал упоминать об них в данном отчете. Но надеюсь, что следующее путешествие на Рязанщину не заставит себя долго ждать.
|
|
